Молитва перед российской пропагандой

 

Господь мой Иисус Христос, дай мне сил выдержать слушание/ чтение/ просмотр российской пропаганды! Даруй мне рассуждение, чтобы отличить правду от неправды, а что я не могу понять, сделай так, чтобы я забыл все это. И избавь меня от всех незаметных для меня последствий пропаганды, дабы семена мерзости, обманом войдя в мою душу, не укоренились бы в ней. Защити мое сердце от растерянности, бесконечных сомнений в самом себе, паралича воли, страха, отчаяния, цинизма, ненависти и неверия. Избавь меня от морока лжи и пленения ею моей души. Молю тебя, Боже, очисти меня и сохрани меня для Себя. Аминь.

--------------------------------------------------------


Антирелигиозная пропаганда не была изобретена в Советском Союзе. До нас дошла древнеримская карикатура на Распятие, изображающая Христа в виде осла. Римская карикатура прямолинейна. Осел или человек с ослиной головой на ней – это всего лишь осел, животное, не нагруженное чередой противоречивых смыслов. “Христос – идиот, если он дал себя распять; христиане – идиоты, если они поклоняются Распятому”, вот и весь нехитрый смысл примитивной насмешки. Быть христианином – значит быть ослом, идиотом. В случае, однако, если на кресте появляется реальный или придуманный персонаж с историей (Микки Маус, Гагарин), ситуация кардинально меняется. Введение в устоявшуюся иконографию Распятия нового персонажа со своей собственной историей/ замена им Христа создает пространство для гораздо более утонченных насмешек. По моему мнению, главными отличительными особенностями этого нового, постмодернистского, типа карикатур, является 1) наличие множественных взаимоисключающих смыслов (среди которых непременно есть “как бы благой”) 2) стремление сделать зрителя соавтором и “продолжателем” темы карикатуры, незаметно для него самого. Показать на примерах, в чем отличие постмодернистской российской пропаганды от более привычной прямолинейной “римской”/советской и как именно она работает с умами – цель этой статьи.

Современная антирелигиозная пропаганда в той форме, что господствовала до недавних пор, родилась в СССР. Чуть ли ни с первого дня своего существования большевистское правительство обьявило Бога и Христианство вне закона, а “попов и прочих гнид” – классовыми врагами, полежащими уничтожению, идеологическому и физическому. Очень откровенная, предельно ясная формулировка, и этой ясности вполне соответствовали содержание и форма советской  пропаганды. В ее нехитром арсенале вначале были пародийные “крестные ходы” с гармошками и частушками, шедшие параллельно настоящим крестным ходам, богохульные представления, высмеивавшие Литургию и православные святыни, стихи дурного вкуса, и агитационные плакаты.

Мракобесная верующая бабушка, тягающая за косичку с красным бантиком стремящуюся к знаниям внучку – образец прямоты послания “советская школа – хорошо, церковь – плохо”, “вера – враг знаний”. Христос, изображенный алкоголиком, разливающим самогон по кружкам (пародия на “Брак в Кане Галилейской” и “Тайную Вечерю”) – советская версия римской карикатуры с ослом. Несколько более сложная, за счет неучтенного ее автором смысла “Христос – жертва предательства”, карикатура “Ибо возлюбил Господь Чемберлена своего” также использует и пародирует христианскую иконографию. Формальное разнообразие советских антирелигиозных плакатов сводится к простой логической дихотомии: Бога нет, религия – пережиток прошлого; у них, т.е. христиан – обман, скука, пыль, мертвечина, а у нас, т.е. в комсомоле/ партии/ ударном производстве – правда, жизнь, радость, молодость, современность – айда все к нам. Незамысловатость идеи, как правило, приправлена визуальным богохульством.

Как бы ни отвратительны для глаз верующего были советские антирелигиозные плакаты, им нельзя отказать в своеобразной честности подхода. Человеку дается выбор “или – или”. Признание серьезности морального выбора, т.е. выбора, от которого зависит жизнь выбирающего, остается всегда, даже на пошлейших карикатурах. Также, как в древнем Риме, где открытое несогласие с образом мыслей, выраженном карикатурой с ослом, означал гонения и, очень возможно, мученическую смерть, в СССР непринятие официальной идеологии означало остракизм, ссылку, тюрьму и казнь. И, чем более оскорбительно-прямолинейными были карикатуры на Христа, тем проще было верующему сделать выбор. Прямолинейность и оскорбительность  пропаганды почти что подталкивали к мученичеству.

Итак, главными признаками советской пропаганды являются: предельная ясность выбора между двумя идеологиями, “своей” = советской и “вражеской” = христианской; четкая шкала “хорошо – плохо”; ясность художественных средств соответствовала ясности содержания. Позже, в хрущевско-брежневское время, когда к средствам пропаганды добавились более сложные “психологические” фильмы-драмы (в которых положительные верующие герои, как правило, отказывались от веры в результате знакомства с героическими неверующими, “настоящими людьми”), схема оставалась неприкосновенной: Христианство – обман и зло, социализм – правда и добро, а затем правота этого тезиса доказывалась на наглядных примерах.

Вероятно, излишне говорить, что представленныe справа образцы современной российской пропаганды из свежих масс-медиа совершенно иные. Сверху вниз: православный священник, освящающий ракету на Байконуре; два “микроплаката”, с иконой Христа Пантократора и фотографией Сталина, взятые из пасхального поздравления Председателя ЦК КПРФ Г.А.Зюганова; афиша фестиваля хоровой музыки “Христос, Весна, Победа”; пасхальный выпуск газеты “Аргументы и Факты”. Это – не насмешки над Православием каких-то оппозиционеров, не происки госдеповских агентов, не “дегенеративное искусство”. Это – пропаганда, запущенная в массы с одобрения правительства “православной страны”. Это и есть тот самый второй тип карикатур, принцип действия которого и является предметом данной статьи. Вернее, эти образцы из официальных изданий – архетип или зародыш будущей постмодернситской карикатуры.

Довольно-таки сложно объяснить, что антихристианского в этих картинках, т.к. оно выражено не явно; выявить его можно только, тщательно сравнивая копии с подлинником, а именно, а настоящим Православным Христианством. В том-то и проблема, что, в отличие от советских карикатур, которые всегда предлагали ориентир того, что хорошо, а что плохо, эти картинки его лишены. Зрителю приходится находить его самому, в себе самом, причем наперекор используемым на картинках, казалось бы, знакомым символам, которые теперь почему-то воспринимаются по-иному.

От простого – к сложному, начнем с фотографии чина освящения космической ракеты. Казалось бы, ничего особенного, но верующему почему-то неловко. Если даже кто-то и попросил освятить ракету, то зачем длинные и многие репортажи об этом? Кроме того, фотография невольно воспринимается в контексте современного имиджа РПЦ МП[1], который столь далек от настоящего Православного Христианства, что освящение ракеты выглядит частью популистского фарса. Наконец, само словосочетание “освящение космической ракеты” комично и словно бы подталкивает неверующих к оскорбительным для верующих шуткам, часто богохульным. Во всем этом есть какой-то странный фарс, очевидный даже верующему; в этом фарсе важно не столько освящение как таковое, сколько рассказ о нем. Возможно, дело в именно в форме подачи? – ведь все, что угодно можно подать так, что форма полностью дискредитирует содержание.

Перейдем к “микроплакатам”. Соединение Лика Христа и вида Xрама Гроба Господня со словами “Поздравление Г. А. Зюганова православным с Пасхой Христовой” настолько дико, что нет нужды это объяснять. Эта дикость несовместимости еще резче выражена в следующей иллюстрации “Победа Добра над Злом”. Кроме того, в ней уже достаточно хорошо видна амбивалентность, игра смыслами – признак карикатур второго типа.

Изображение: фотография Сталина, совмещенная с фотографией взятия Рейхстага. Текст: “Победа Добра над Злом”.  Возможные прочтения смысла:

Прочтение #1: “Победа добра = советского народа над злом = фашизмом”.
Прочтение #2: “Победа добра = Сталина, лидера советского народа над злом = фашизмом”.
Прочтение #3, в историческом контексте: “Победа добра = Сталина = убийцы миллионов репрессированных над злом = фашизмом”.
Прочтение #4, в контексте Пасхи Христовой: слова “Победа Добра над Злом” логичнее было бы разместить на иллюстрации с ликом Христа. Эти две иллюстрации скомпонованы одинаково: слева – большие лики, Христа и Сталина, справа – действия: верующие в Xраме Гроба Господня в Великую Субботу ждут благодатный огонь и установление флага над Рейхстагом. Возникают когнитивный диссонанс и путаница: “добро = Сталин”, “Христос = Зюганов”, “Пасха Христова = победа в ВОВ” и даже “Сталин = Христос”, “Сталин = Спаситель”. 

Помимо взаимоисключающих смыслов, здесь присутсвует еще один важный признак современной пропаганды: наличие как бы благой цели, а также пространство для меневра. Так, всегда можно отречься от того, что Сталин – добро, заявив, что добро –  советский народ, а Сталин задесь “просто так, символ эпохи”. Если оппонент будет настаивать, как это делали некоторые, комментируя Пасхальное обращение Зюганова, что лидер КПРФ и Пасха Христова – вещи все же несовместимые, можно ответить, что, может быть, Зюганов и правда стал христианином, а вы осуждаете, нехорошо. В данном случае “как бы благая цель”, дико сказать, здесь Христос и Его Пасха; можно извинить и принять какие угодно передергивания, какую угодно ложь ради соображения, что, может быть, Зюганов уверовал. То, что уверовавший никогда бы не написал обращение, в котором постмодернистские богохульства присутсвуют в каждом абзаце, почему-то забывается. Возможно, причина в том, что богохульства в его тексте построены на цитатах из Евангелия?[2]

Необходимо отметить также игру смысловых масштабов слов в текстах на “микроплакатах”, возникающую при их взаимодействии друг с другом.[3] Чисто служебные, относительные слова “Поздравление Г.А. Зюганова православным” совмещены с Ликом Христа – Сына Божьего, абсолютного Добра. Слoва-идеи “Победа Добра над Злом” , т.е. категории абсолютного добра и абсолютного зла, которыми оперирует христианское богословие, говоря о Воскресении Христа и об Искуплении, совмещены с лицом Сталина. Тем самым Христос делается “служебным, относительным дополнением” Поздравления лидера КПРФ, а Сталин вырастает до абсолютных категорий. Показательно, что истинный смысл “микроплакатов” становится гораздо более ясным при их совместном рассмотрении. Они не являются самостоятельными изображениями, они – часть коллажа, излюбленной техники постмодернизма, также как и собственно текст поздравления, который еще более проясняет их смысл.[4]

Спор о том, насколько оскорбительны и богохульны текст и иллюстрации пасхального поздравления лидера КПРФ, можно решить в течение минуты. Для христианина Пасха Христова – это событие, рядом с которым ничто не может стоять, а тем более совмещаться, и поэтому любые попытки использовать это событие (а также его символы, иконографию, слова Писания и церковных песнопений) для чего-либо еще, , кроме радости о Воскресшем Господе (как бы хорошо оно не было) являются недопустимыми. Это просто не совместимо с верой. Так не поступают.

Следующая иллюстрация, афиша “Христос, Весна, Победа” продолжает тенденцию смешения несмешиваемого и сочетания несочетаемых величин. Соединение иконы “Спас Нерукотворный” с георгиевской лентой непристойно, точно также, как и соединение Его Имени с равновеликими словами “Весна, Победа”, причем написанными с прописной буквы, как и Его Имя. Подобная транскрипция лозунга уравнивает Иисуса Христа и Его Воскресение с земным. Афиша – прямое оскорбление веры, которое приобретает дополнительный вес, если вспомнить, кем, каким образом и при каких обстоятельствах георгиевская лента использовалась в течение последних лет.

Наконец, первая полоса номера "Аргументов и фактов". Вроде бы ничего выдающегося: снова смешение человеческого (День космонавтики) с божественным (Пасхой Христовой), и бессмысленный символ – земной шар, "вылупляющийся" из пасхального яйца Фаберже. Кроме недопустимого, но уже привычного появляется нечто новое: коллаж, на котором лик Христа и лицо Гагарина равновелики и равнозначны. Если в пасхальном поздравлении Зюганова лицо Гагарина (а также Сталина) и Лик Христа были помещены на отдельных “микроплакатах”, то теперь Бог и человек находятся в одном пространстве, причем они никак не взаимодействуют, а существуют независимно друг от друга (замечу здесь, не углубляясь в детали, что эти два свойства: отсутствие взаимодействия и равнозначность Бога и человека являются зеркальным отображением, абберацией иконописных правил изображения преображенного пространства и отношений человека и Бога в нем[5]). Это – зародыш постмодернистского “или – или = и”, который будет развит зрителями/ читателями, как мы увидим позже.

Возникает вопрос, что же достигается всем этим  бредом? – не так мало, как это может показаться. Во-первых, привычные символы и ключевые слова-атрибуты Христианства и СССР, становясь частью коллажа, начинают двоиться, взаимозаменяться, и в конце концов теряют изначальный смысл, становятся пустой оболочкой. Визуально и ассоциативно поставив Христа в один ряд со Сталиным и Гагриным, Его Воскресение – в один ряд с “победой Генералиссимуса” и с полетом Гагарина, уже проще использовать Христианство для государственных интересов. Барьер благоговения или простого уважения к чужим религиозным чувствам рухнул; дан знак, что с Христом и с Христианством, теперь уже пустыми постмодернистскими символами, можно теперь делать все, что угодно – в направлении и в рамках, заданных государством. Это и есть то самое приглашение зрителя к соавторству – второй признак постмодернистской антирелигиозной пропаганды, который был упомянут в начале статьи. Необходимо еще раз подчеркнуть, что в постмодернистской пропаганде отсутствует “добро” как идеал “простой пропаганды”.  Христос, Сталин, Гагарин в постмодернистском исполнениии выглядят одинаково непривлекательно и неубедительно. Они – просто фигуры на шахматной доске в фарсовом матче. Зрителю остается либо принимать пропаганду серьезно, выглядеть дураком, и присоединиться к навязываемому ему богохульству или высмеять ее и тем самым опять-таки присодиниться к богохульству. Постмодернистская игра подразумевает обе эти роли; обе они равноценны и одинаково желательны для автора игры.

Перейдем теперь к следующей группе иллюстраций. По времени появления и по смыслу они – ответ на официальную антирелигиозную пропаганду.

Может показаться, что эти работы высмеивают государственную пропаганду, т.е. использование христианских символов и сочетание несочетаемого. То, что пропагандирует госаппарат, настолько дико, китчево и неудобоваримо, что над этим невозможно не смеяться. Однако, даже если поверить в то, что единственное желание “народных” авторов – высмеять пропаганду, смеясь над ней, авторы высмеивают и Христа. Особенно отвратительна пародия на обложку сусально-патриотичного православного журнала “Фома”, официального трибуна Московской Патриархии, на которoй Гагрин, одетый в тунику и плащ Иисуса Христа, простирает руки в благословляющем жесте. Эта фигура немедленно приводит на ум иконы “Вознесение Христово” и поздние варианты “Воскресения Христова”. В композиции есть нечто неизъяснимо омерзительное, даже дьявольское – возможно, причина в математически выверенной симметрии рук, придающей всей фигуре мертвенность. Пожалуй, именно мертвенностью и замечательна эта пародия, по сравнению с которой пародия на Вознесение Христа (под ней) выглядит глупо-невинно – всего лишь дурацкая шутка. Замечательно здесь также то, что, несмотря на изощренное богохульство обложки, трудно решить, пародия ли это или настоящий выпуск “Фомы”. Почему бы и не быть ей правдой? – она всего лишь креативно развивает темы, заданные официальной российской пропагандой. То же можно сказать об остальных работах. Пасхальное яйцо с портретом Гагрина – это развитие темы, заявленной “Аргументами и фактами” “Светлая Пасха в День космонавтики”, также как и фраза “Воистину поехали” вместо “Воистину воскресе”, и т.п.

Получается, что вне зависимости от того, хотели ли авторы работ продолжить дело высмеивания христианских символов или, напротив, высмеять их высмеивание, результат один –  участие в богохульстве. К слову, я далеко не уверена в том, что все “народные картинки” действительно народные – они слишком однотипны по духу, слишком следуют “партийной линии”, в большинстве их нет стихийности самовыражения, того, что можно увидеть на заборах и в общественных туалетах. В заборном творчестве есть хотя бы радость пакостничества, а в этих картинках еe нет, за редким исключением. За ними не чувствуется индивидуальность автора, а есть только безралично-холодное нечто. То, что государственная пропаганда и "народное творчество" суть одно, особенно резко бросается в глаза при сопоставлении первой полосы “Аргументов и фактов” и “народной” картинки “кто кого”, “Христос или Гагарин”. Противопоставление персонажей, композиция, даже колорит идентичны; “народная” картинка только проясняет один из смыслов, заложенных в государственной пропаганде.

Несколько выделяется из общего ряда граффити "Распятый Гагарин". Эту работу, как и любую работу постмодернизма, можно интерпретировать бесконечно долго, причем каждый следующий смысл отменяет, а не дополняет или обогащает, предыдущий. “Это – современная интерпретация Распятия”, “это - Гагарин, распятый на кресте системы”; “это – советская наука, угробленная тепершним православным мракобесием"; “это – вера, убитая РПЦ МП”; “это – современный абсурд а ля Хармс”, “это – происки мирового сионизма” (“Гагарин” прикручен к кресту шайбами с отверстиями в форме звезды Давида) и т.п. Это, в общем-то, мнимая многосмысловость, сводящаяся к нулю. Форма же, увы, опять вполне богохульна, как и любое посягательство на привычную форму Распятия. “Проблема” в том, что Распятие – это жертвоприношение Бога ради нас, проявление Его абсолютной любви к нам, искупление и правда. А раз так, любое изменние этой правды автоматически означает хулу на Бога и утверждение лжи.

Следует обратить внимание на наличие здесь, как и в примере с “микроплакатами” в пасхальном послании лидера КПСС Зюганова, обязательной “благой цели” и пространства для маневра. Интерпретация “советская наука, угробленная теперешним православным мракобесием” звучит очень убедительно и гуманно, точно также как и протест против абсурда, культивируемого российкими властями и РПЦ МП. Не согласиться с ней означает расписаться в собственной антинаучности и мракобесии. Согласиться – значит проигнорировать неприемлемые для христинаина другие смыслы и примкнуть к богохульству.

В случае с государственной православной антирелегиозной пропагандой ситуация и того хуже – выбор между мнимым патрио-православием, т.е. богохульством и Христом. И тот, кто выберет Христа, будет восприниматься не как верный Христу, а как неправославный, ненавидящий Церковь, идиот.

Мне могут возразить, что я сгущаю краски и что никто не требует от христиан делать выбор во время просмотра новостей. Выбор мы делаем каждую минуту; незаметное для нас самих движение воли (такое, как непроизвольный смешок при виде оскорбляющей веру картинки) является бессознательным выбором, который существенно влияет на состояние нашей души. Но, даже если оставить в стороне выбор, российская постмодернистская пропаганда обладает свойством загрязнять душу. Глаз привыкает видеть несовместимое, десакрализацию сакрального, исчезновение границ между святым и обыденным, привыкает к цинизму и абсурду. Выражаясь жаргоном художников, глаз, т.е. духовное зрение в данном случае, замыливается. И, даже если человек пытается сопротивляться, богохульные картинки неизбежно проникают в сознание. Относительно безобидное изображение Христа в шлеме, воносящегося на ракете возникает в уме всякий раз, когда человек видит икону “Вознесение Христа” – и человек внутренне хихикает, и... все, молитвенное состояние разрушено. Он хорошо понимает, что это глупо, но поделать ничего не может –  приходится ждать, пока назойливая картинка не испарится из памяти. Христианские аскеты не преувеличивали, когда писали о необходимости “хранить чувства”, т.е. беречь ум от впечатлений, отдаляющих его от Бога.

Поясню написанное на собственном примере. Когда я начала просматривать материалы для этой статьи, я испытывала отвращение и гадливость и смотрела через силу. Затем призошло изменение: с какого-то момента, который я пропустила, мне уже хотелось смотреть на картинки – вначале только ради того, чтобы найти “повыразительнее”. Затем к азарту охоты прибавилось нечто еще, а именно, тонкое удовольствие. Воля словно бы раздвоилась: одной мне все еще было противно, но второй хотелось увидеть еще, чтобы доказать, “до чего дошла мерзость”. Наконец, появилось вполне явное, полунасильственное удовольствие от просмотра. Полунасильственное потому, что “духовная реальность богохульств” была мне навязана. Мой ум противился, но хихикающее нечто уже присосалось к душе, отравляя ее. Моя воля странно обмякла.

Обобщая все сказанное, я делаю вывод, что современная российкая пропаганда является принципиально новым словом в области манипулирования сознанием. Она не пользуется прямолинейным высмеиванием и дескридетацией веры, а использует веру, в которую она внедряется, наподобие гусенице, откладывающей яйца в живой организм. Вылупившиеся личинки съедают его внутренности, и остается только оболочка, которая затем выдается за живой организм. Сами личинки с течением времени мутируют и также принимают форму живого организма, так что уже не понять, что есть что. Вонь, побочный эффект этого процесса, отравляет тех, кто к нему пока не причастен.

Я закончу статью описанием того, как этот морок закончился для меня. После того, как я заставила себя закрыть окно Google Image с образчиками российской пропаганды, я напечатала в новом окне (прежнее я закрыла из-за иррационального ощущения, что оно загажено и потому неприемлемо для того, что я собиралась сделать) “Распятие, живопись”. Не живопись, а рисунок привел меня в чувство. Это был технический рисунок-иллюстрация того, что происходит с телом человека на кресте. Эта страшная правда о Христе ударила меня в лицо, мгновенно выбив из сознания ложь, которую я сортировала с “благой целью”. Эффект был поразителен: минуту назад вялое, никакое сознание моментально прояснилось, медленно задыхавшемуся мозгу словно бы дали кислород.

Раньше я уже прибегала к этому способу: долго смотрела на икону Христа, чтобы придти в себя после очередного потрясения от очередной глобальной лжи, но то, что произошло в этот раз, было несколько иным – моментальным и сильным как взрыв. Я убеждена теперь, что именно на Распятие Христа, на Христа в терновом венце нужно теперь смотреть, чтобы устоять в сгущающемся чаду, вернее, в аду. Это – правда, после взгляда на которую сразу становятся явственно видна “правда” изучаемых мной до этого образчиков.  "Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняй беси силою на тебе пропятого Господа нашего Иисуса Христа..." Попробуйте сами.

 

 

 

 

 
16 апреля 2015

другие статьи
home