Я забыла написать об одном важном событии: моем случайном открытии программ “Радио София”, которое я обнаружила, путешествуя по средним волнам. Кажется, я начала его слушать вскоре после моего обращения ко Христу. Это радио все еще существует, правда, теперь только в Интернет-формате, транслируя отличные программы о Православии, изобразительном искусстве, русской и зарубежной литературе, музыке (от симфонической до блюза и рока), и о многом другом. Тогда, в России, эти программы были для меня словно открытое в весенний воздух окно, точно также, как книги о. Александра Меня. Через это радио я узнала об о. Георгии Чистякове, ученике о. Александра – его проповеди давали ощущение присутствия Христа и очень вдохновляли. Особенно хорошо я помню одну из них, на Страстную Пятницу. Мне было очевидно, что где-то есть деятельное, современное (это слово ни в коем случае не подразумевает "не традиционное") Православие – о. Георгий служил в одном из московских храмов, но я почему-то не сделала попытки найти его либо как-то еще выйти в реальную жизнь.
(Интернета тогда не было, по крайней мере, у меня.)
Смерть моего деда почти совпала с концом периода призывающей благодати. Я начала остывать, меньше молиться и читать, меньше чувствовать. Я знала из книг, что подобное бесчувствие неизбежно в духовной жизни, и что я должна бороться, чтобы удержать то, что мне было дано, но у меня это не получалось.
В мои заключительные годы в институте я начала сотрудничать с крупным государственным издательством. Оно было отличным барометром меняющихся настроений в стране. В начале моей работы там почти каждый мой проект принимался с энтузиазмом; позже начались сложности. Казалось, редакторы были способны видеть следы "космополитизма" и "недостатка любви к Родине" чуть ли ни в каждой моей иллюстрации и даже в шрифтовых композициях. Воздух в России опять начал загустевать.
Примерно в то время произошел мой короткий, но страшный срыв в оккультизм. Я не могу объяснить его иначе, чем моим невежеством и духовной деградацией, вплоть до состояния полного окаменения. Опомнилась я почти сразу и бросилась на исповедь; позже мне пришлось иметь дело с тяжелыми последствиями моих экспериментов (последнего срыва и тех занятий, о которых я писала выше).
Вскоре после окончания института я уехала в Австралию, насовсем – зная, что надо ехать, но не имея ни малейшего представления о том, что будет со мной дальше.